«Остров времени» и «Остров запретный»

Путешествие на остров Филе остается в памяти как нечто поистине незабываемое. Лодка, отплывшая из порта Шеллал, что расположен в нескольких километрах к югу от Асуана, следует меж величественных и бесформенных нагромождений гранитных скал, которые словно сжимают Нил, пенящийся, глубокого синего цвета, который в сочетании с красно-черными опаленными солнцем глыбами гранита и ослепительно белым кварцевым песком, делает ощущение от Асуана каким-то особенным, отличающимся от всего остального Египта.
Остров Исиды появляется неожиданно, словно призрак, грандиозный и хрупкий одновременно, отражающийся в водах реки, как прекрасный мираж из прошлого; это одно из самых романтических мест Египта: изящный, изогнутый священный остров, пилоны и колоннады храма, заросшие пальмами, акациями и пышными белыми и алыми гроздьями цветов олеандра. Прежде чем причалить, лодка оплывает остров, который «поворачивается» к зрителю, показывая все свое совершенство и изящество храмового комплекса.

«Жемчужина Египта», как часто любят называть Филе, опьяняюще красива; порой кажется, что вот-вот и из-за угла выплывает праздничная ладья Исиды, точно такая же, как та, что участвовала здесь в праздниках Исиды вплоть до 540 г. н.э. Ее, Исиду, великую богиню-мать, здесь почитали египтяне, а вслед за ними – племена блеммиев, местных кочевников, не один век защищавших храм и его святыню, а в конце концов с боем уступавших храм первым христианам, начавшими свое служение богу через уничтожение самых прекрасных ликов прошлого на стенах чужого святилища. Вслед за декретом Юстиниана о закрытии храмов древних богов на острове, где была высечена последняя иероглифическая надпись, воцарились копты, превратившие шедевр древней архитектуры в бесформенный улей из кирпича-сырца, ставший их обиталищем. Образ древней богини, казалось, навсегда исчез, а сам остров погрузился в сон; средневековая легенда – все, что осталось от великого прошлого, повествовала об острове, принадлежавшем царской дочери, тоскующей по неизбывной любви…
Таким остров увидел Шампольон на заре рождения египтологии, еще до того, как ему стала угрожать куда большая опасность, нежели христианские фанатики. Необходимость в увеличении орошаемых полей, способных прокормить постоянно растущее население страны, привела на заре XX века, в 1902 году к сооружению первой плотины, изменившей ритм нильского разлива. Обширное озеро, образовавшееся в Нубии, затопило огромные площади, более 380 км в длину; вода стояла здесь восемь месяцев в году. Местные жители отступали неохотно, срываясь с места, лишь когда вода подходила совсем близко. Остров Филе был затоплен. Потрясающая своей свежестью полихромная роспись на колоннах и стенах исчезла навсегда, в песчаник пилонов въелись водоросли, которые опускались вместе с водой, когда уровень Нила спадал, образуя на стенах храма зеленые потеки, навсегда оставшиеся в хрупком камне. Впервые о спасении острова заговорил в своей книге «Смерть Филе» известный журналист Пьер Лоти, современник Масперо. В тридцатых годах XX века о спасении острова писал Этьенн Дриотон.

Остров был спасен, но куда позже, в годы, когда ему угрожало полное исчезновение под водами священной реки, перекрытой громадой высотной Асуанской плотиной. Вернее спасен был лишь сам храм Исиды: остров Филе, лишенный драгоценного украшения, навсегда ушел под воду. Храм Исиды был разобран на 49 тыс. блоков и позже вновь смонтирован на расположенном неподалеку острове Агилкия, которому была придана форма Филе. Остров был утерян и возрожден одновременно: было решено снести коптские наслоения, уродовавшие древнее святилище; фрагменты храма, разрушенные в эпоху запустения, были восстановлены в первоначальном совершенстве.

Место острова Биге, запретной земли Абатон, издревле посвященной Осирису и неразрывно связанной с ритуалами и таинствами Филе, занял небольшой остров Салиба. Агилкия, «новый Филе», вознеслась на высоте в семь метров превышающей высоту древнего острова Исиды.
Доменик Виван Денон, сопровождавший Наполеона в его «египетской кампании», был одним из первых европейцев, открывших для себя красоту Филе. На страницах «Путешествия в Нижний и Верхний Египет» и, в особенности, на изящных гравюрах, сопровождавших издание, было запечатлено очарование вновь открытой святыни, скрытой там, где уже давно не ступала нога европейца. Гравюрам Денона вторили строки записок Джованни Бельцони, археолога и авантюриста, разыскивавшего по стране древности для британского консула Солта: «Облик острова Филе с его руинами поразительно красив, особенно с некоторого расстояния, хотя почва острова очень камениста. Гранитные утесы сжимают края его… Пожалуй, на этом острове, Филе, самые прекрасные группы древних развалин из тех, что я когда либо видел на таком крохотном пространстве. На самом деле, сам остров имеет всего лишь тысячу шагов в длину и менее пяти сотен в ширину, но весь покрыт останками строений; это богатство еще более притягивает внимание путешественника, так как острова, что окружают Филе, абсолютно обнажены».

В 1828 году на остров прибыл со своей экспедицией Шампольон; рисовальщик и друг Шампольона Нестор Л’От вспоминал позже остров как нечто совершенно выдающееся: «покрытый колоннадами, пилонами, впечатляющими руинами; среди арочных ворот, храмов с обезглавленными капителями колонн, террас и причалов возвышаются ослепительные пучки пальм и мимоз, словно изумруды в оправе… Каждый из нас избрал себе обиталище среди сооружений египетских, коптских или арабских, которыми покрыт остров». Позже, в одном из писем он вновь говорил об острове и его великолепии: «река течет с рокотом и из недр ее возносится остров, покрытый древними строениями, пальмами и акациями: это остров Филе, удивительное сочетание всех видов древних строений, погруженных в массу зелени; это чудо, нечто невероятное, что такая прекрасная растительность и столь совершенные творения человека существуют в этой земле, опаленной огнем… на некотором расстоянии от него (Филе – В.С.) – гора в форме престола, которая для всех, хотят они этого или нет, стала островом Абатон… Абатон означает место недостижимое, уединенное и священное. Мне кажется, что все эти три значения могут прекрасно относиться к этой скале, которая одинока, до которой нелегко добраться и которая своей формой престола и надписями, что ее покрывают, словно сама говорит о религиозном значении».
Если на остров Исиды посмотреть с высоты птичьего полета, то откроется одна из его многочисленных тайн: он имеет форму птицы , клюв и глаз которой образованы на юге-востоке гранитным массивами, на спине которой находится главный вход в комплекс – «киоск Траяна». В «чреве птицы» расположен сам храм Исиды, «соколицы», которая, возродив своими чарами Осириса, зачала от него дитя. Остров Филе и есть Исида-птица, в утробе которой скрыт — святая святых храма – маммизи, «дом рождений», на стене которого изображена Исида, скрывающаяся от врагов в непроходимых болотах Ах-Бит, держащая на руках младенца Хора, которого приветствуют величайшие божества Египта. Своим чревом Исида-Филе опускается на Биге, остров Осириса, также как и на храмовых рельефах Исида, принявшая облик птицы, опускается на фаллос супруга, чтобы зачать новую жизнь. И «головой» и дворами своего храма «птица» Филе устремлена к Нубии, далекой и пустынной земле, откуда Египет ежегодно ждет возвращения львиноголовой дочери Солнца, Тефнут-Сехмет, которая вновь и вновь возвращается, принося с собой ликование и новый паводок Нила. Новый разлив реки даст египетской земле, растрескавшейся от жары и лучей палящего солнца, умиротворение и исцеление, подобно тому, как был исцелен и возвращен к жизни Осирис, тело которого рассекли на куски; в самом храме Филе полы дворов сложены из неравных плит, которые «рассечены» кракелюрами , словно тело Осириса, воплощенное в самой египетской земле, вновь и вновь обретающей возрождение.

Сооружения острова, те, что дошли до нашего времени, по египетским меркам молоды. Вдохновенный почитатель Исиды Нектанеб I соорудил древнейшую часть храма богини; остров Филе стал южной резиденцией богини, «двойником» своего северного собрата – грандиозного комплекса в Бехбейт эль-Хагаре, в Дельте, который греки назвали в честь богини Исеумом. Нектанеб I, меж тем, был лишь продолжателем дела более древних царей: на острове были обнаружены блоки камня с именами Амасиса (XXVI дин.) и даже Рамсеса III (XX дин). К сожалению, более древняя история острова неизвестна.
На Филе и в храмах острова Исида – предвечная владычица, великая и древняя мать, повелительница стихий и богов.

Если Филе издревле принадлежал богине, то Бигэ, расположенный к западу от него, был обиталищем и великой святыней Осириса. О запретном острове в I в. н.э. писал Диодор Сицилицский: «А еще говорят, что тела этих двух богов (Исиды и Осириса – В.С.) не пребывают более в Мемфисе, но близ границ Эфиопии и Египта, на острове посреди Нила, что находится около Филе и потому называется «священной землей». Они показывают в подтверждение того памятники, которые находятся на этом острове: гробницу Осириса, почитаемую жрецами со всего Египта и 365 бассейнов для возлияний, которые ее окружают. Жрецы этого места наполняют каждый день эти бассейны молоком и призывают, причитая, имена этих богов. Именно поэтому подход к этому острову закрыт для всех, кроме жрецов».

На острове, закрытом для непосвященных, был создан уникальный культовый ансамбль Осириса, в центре которого находилось священное дерево, принявшее в себя тело убитого бога, выброшенное водой на сушу. Абатон был островом смерти и, одновременно возрождения, местом, где спал вечным, непотревоженным сном Осирис, где были похоронены Исидой его сердце и левая нога. Священная значимость острова была столь велика, что на Филе, со стороны, открывающей вид на Биге, была сооружена стена, не позволяющая паломникам видеть таинства, происходящие на соседнем острове.

Филе, напротив, охотно принимал паломников. Исида здесь выступает как подательница жизни, животворящее женское начало, дающее Осирису возрождение через рождение его наследника, младенца Хора, как гарант бессмертие для тех, кто обратился к ее помощи. Возвращаясь к легенде вспомним, что тело Осириса было разрублено его убийцей Сетхом на 14 или, по другой версии, 16 кусков и рассеяно по всему Египту. С помощью Анубиса Исида, «великая чарами», знающая «истинное имя» солнечного бога, а, значит, повелевающая ходом существования вещей, собирает фрагменты тела супруга, сооружая на месте каждой находки храм или символическую гробницу Осириса. Гробницы бога освящали египетскую землю и вводили в заблуждение Сетха и его приспешников, пытавшихся помешать воссоединению тела бога.

Таким образом, от Дельты до Элефантины города почитали гробницы Осириса, но лишь в одной из них было на самом деле погребено тело Осириса; этой гробницей-храмом и был «чистый остров» Биге.
Рядом с Биге, погруженным в сон смерти, Исида и ее остров, наоборот, восхваляли жизнь и ее бесконечность. Каждые десять дней и во время всех праздников статую богини выносили из ее святилища на тайную пристань, украшенную особо священными и запретными для паломников изображениями, что находилась напротив Биге.

Богиня, незримая для врагов и людей, отправлялась к Осирису, чтобы воскурить благовония и совершить возлияния перед вековым деревом, на ветвях которого сидела священная птица, воплощавшая собой бессмертную душу бога. Богиня, как подательница жизни, гарант победы над смертью, занимала в этих церемониях первенствующее место; эта роль Исиды была характерна для всего возрождения и распространения ее культа и ее мистерий в греко-римском мире. Для многочисленных народов римской империи, Исида была милостивой матерью, помогающей в беде, милосердной и благодетельной. Последние ее верные «дети», племена блеммиев, защищали Филе, не жалея сил и жизни, отдалив закрытие великого храма, несмотря на эдикт Феодосия 383 г. н.э., приказывающий отказаться от культов древних богов. Встретив ожесточенное сопротивление, губернатор Фив заключил с блеммиями договор, который на еще одно столетие позволял им почитать Исиду и ее обитель, ставшую для них, не египтян по рождению, величайшей святыней. Лишь в 540 г. н.э. храм был окончательно закрыт, священные образы богини высланы в Константинополь, а немногие жрецы, до последнего часа оборонявшие храм, казнены или заключены в тюрьмы.
Гробницы тех, кто был верен богу и богине до последнего часа, были обнаружены археологом Дж. Рейзнером на острове Эль-Хеса , в непосредственной близости от Филе и Биге.

История «обители Исиды» уходит во тьму веков. Систематические исследования острова, предпринятые Блэкмэном в 1915 году, выявили скопления керамики Среднего царства. Можно утверждать, что Филе медленно рождался рядом с Биге, более древней святыней, которую украшали своими статуями цари XII династии. Первые известные нам сооружения на острове Исиды были возведены на его западной оконечности, напротив Биге. Небольшой «киоск» Псамметиха II, открытый во время международной кампании по спасению Филе, стоял напротив Биге и служил пристанью для ладьи Исиды, возвращающейся на остров после бдений по супругу и, одновременно, памятником успешным военным походам Псамметиха II в Нубию. На колоннах сооружения были высечены многочисленные имена Исиды и упоминания «чистого острова» — Биге.

Сегодня Филе – это поразительный архитектурный ансамбль, для постижения которого необходимы долгие месяцы кропотливой работы. Путешественнику, прибывшему на лодке из Шеллала, храм открывается во всем своем величии первым пилоном и раскинувшимся перед ним обширным двором, ограниченным справа колоннадой и храмом Аренснуписа, слева – киоском Нектанеба, четырнадцать колонн которого (восемнадцать в древности) украшены пышными композитными капителями, увенчанными головами богини Хатхор. На низких простенках меж колоннами запечатлены сцены приношения жертв божествам. Перед киоском некогда стояли два обелиска; лишь часть одного из них сохранилась. За киоском Нектанеба западную часть двора украшает портик, меж пятиметровыми колоннами которого видна внешняя стена острова с окнами, сквозь которые были некогда видны гранитные скалы Биге. Головы коршунов с распростертыми крыльями, силуэты которых украшают потолок портика, также обращены к святыне Биге.

Массив первого пилона, имеющего высоту 18 м, завершает пространство величественного первого двора, поверхность которого повышается на север и перед пилоном оканчивается небольшой лестницей, ведущей к центральному проходу меж гигантских башен. Перед пилоном и сегодня стоят два каменных изваяния оскаленных львов, защищающих обитель Исиды; в древности перед львами стояли еще и два обелиска. В западной башне пилона имеется еще один проход, оставшийся еще от храма Амасиса, включенного в массив пилона при Птолемеях. На поверхности пилона Птолемей XII Неос Дионис, отец Клеопатры VII, побивает в ритуальной позе врагов Египта, получая взамен от Исиды скипетр-урей, победоносный символ Хора Бехдетского. Здесь также присутствуют Хор, Хатхор, Сопду и Ха «владыки восточной горы», а также полный поэтики текст, провозглашающий торжество Хора, законного наследника Осириса:
«Взывала Исида и голос ее небес достиг,
Души богов ей внимали в тверди небесной,
Возглашая судилище в пользу Хора, Исиды сына,
Власть отдавая правителям двух святилищ.
Слышен был суд этот Ра и его детям,
Душам божественным во главе свода небесного,
Предстают они вместе на пилоне этом,
Перед домом Исиды, той, что дает жизнь.
Было возглашено решение Ра,
Сокола, что во главе суда богов,
Собравшихся вместе, вместе воссевших:
«Есть у Осириса правый преемник,
он – царь Египта Верхнего, Египта Нижнего,
Корона белая помещена и корона красная,
Соединенные на челе его в короне двойной;
Ликует сердце Осириса, отца его,
Отвращено горе-печаль сестры-супруги его».
Еще один текст, сохранившийся на первом пилоне, говорит о значении острова и храма Филе:
«Это прекрасное место Ра в Нубии, обитель великая Исиды, той, что дает жизнь. Зал явлений Хатхор великой, когда она возвращается из Нубии… Место, где был погребен Осирис, когда тело его было перевезено из обители сестры его. Останки его почитаемы на западе на горе священной, Абатон. Возвращается богиня туда каждые десять дней, чтобы совершить возлияние водой на мумию его на горе священной… Это есть место самое священное из мест Египта, первое из мест Осириса Уннефера…»
На обратной стороне первого пилона сохранилось прекрасные расположенные симметрично изображения парадных ладей Исиды и Хатхор. Каждую несут четыре жреца; возглавляет процессии фараон, воскуряющий ладан богине:
«Возьми благовония, что принесены на жертвенник твой, словно они из рук бога; исходит от них аромат твой сладостный, принесет он радость жилищу твоему, осветит сердце твое своей красотой… Всеславная, могучая, прибыла в мире, чтобы соединиться в сердце с Ра, отцом своим. Госпожа парика, владычица короны, богиня солнечная, солнца двойник с лицом радостным и глазами прекрасными, Исида, та, что дает жизнь, владычица Абатона, повелительница, госпожа Филе».
Поверхность пилона покрыта бесчисленными сценами жертвоприношений, на которых царь не только подносит божествам традиционные дары, но и побивает врагов Ра и Осириса – орикса и черепаху.
За массивом первого пилона открывается новое пространство второго двора; с севера оно завершается вторым пилоном, имеющим высоту 14 м. Легко заметить, что пилоны расположены не параллельно, так как основная ось храма Исиды изгибается, повторяя собой форму острова-птицы; проход меж башнями пилона ведет в гипостильный зал.
В западной части второго двора находится здание маммизи , которое здесь, на Филе, играет особенно значимую роль. Маммизи храма Исиды, сооруженное еще до воцарения Птолемеев на престоле Египта, выполнено с особой тщательностью и аккуратностью, которые характерны для маммизи Луксора или Рамессеума, но уже утеряны в Дендере. Здание состоит из трех помещений, изначально погруженных в полную тьму. На стенах второго зала, который изначально был святилищем, сохранились красивейшие сцены теогамии, рождения и кормления Хорпахереду. Рельефы ведут свое мерное и неторопливое повествование об Исиде — вселенской матери, которая с помощью магии зачала своего сына, продолжив, таким образом, цикл преемственности жизни; в облике юного божества, зачатого божествами, предстает здесь и царь, наследник божеств на земле.
Проход в маммизи открывается сквозь небольшой гипостильный зал из четырех колонн с составными хаторическими капителями. Надписи свидетельствуют о том, что вход в маммизи был расширен при Птолемеее VI, работы которого продолжил римлянин Тиберий.

Рассказ о божественном младенце начинается со сцены божественного брака: Амон и Исида сидят на брачном ложе с головами львов, их ноги поддерживают богини сторон света; в руке Амона – символ вечной жизни анх, который он протягивает Исиде. Сочетавшись браком с богиней, Амон призывает Хнума, овноголового «великого гончара» и приказывает ему создать божественное дитя. Хнум, восседающий на платформе на троне, перед которым стоит гончарный круг. На круге стоит уже сотворенный младенец; Хнум держит его за запястье левой рукой, правой приветствуя богиню с головой лягушки, Хекет, преклонившую колени у входа в наос божественного гончара и протягивающую к младенцу символ анх. Амон, безусловно, представляет в сцене зачатия символическую божественную силу, так как в надписях дитя названо как «Хорпахереду, сын Исиды и Осириса».
Ибисоголовый Тот, сжимая в руке свиток папируса, подходит к Исиде «великой матери богов, госпоже неба, владычице богов» и провозглашает перед богиней благую весть о ее беременности. Хнум и Хекет, древние защитники и покровители родов и материнства ведут Исиду к месту родов, куда уже двигается огромная процессия божеств.

На огромной кровати в присутствии богов и духов-охранителей Исида рождает сына. Уникальность сцены заключена в том, что младенца из рук богини принимает царь, хотя традиционно его могут принимать лишь богини-кормилицы. Царь, преклонив колени, держит ребенка левой рукой, поднимая правую над ним в жесте защиты, также, как и сама Исида. За царем коленопреклоненной изображена Нехбет, за Исидой – еще ода ее ипостась, «Исида, что дает жизнь и все могущество»; стоящая неподалеку Нефтида предлагает дары здоровья и процветания. В сцене родов присутствуют Хех, бог миллионов лет, духи Пе и Нехена, олицетворяющие силы Нижнего и Верхнего Египта, покровительница рожениц Таурт, Бес и Месхенет, персонификация родильных кирпичей, на которых в Египте традиционно проходили роды; Месхенет приветствует Исиду и ее дитя:
«Вот, я пришла, принесла тебе всю жизнь и стабильность, всю красоту, все возвышение сердца, все приношения и пропитание. Даю я обновление юному, вышедшему из тела ее».
Амон приветствует новорожденного сына, провозглашая его «плотью от плоти своей». Сама Хатхор, госпожа предвечной любви, показывает Амону Хорапахереду, который, сидя на троне, берет младенца из рук богини, чтобы усадив его себе на колени, признать своим наследником:
«Сын, которого дали мне, сын мой возлюбленный, которого я люблю, владыка Обеих земель; молодо тело его из-за молока… которое входит в него со всей жизнью и стабильностью».

Чуть поодаль на огромном ложе сидит коленопреклоненная Исида, смотрящая, как ее младенца вскармливают божественным молоком две великие кормилицы с головами коров – белая Сехатхор и черная Хесат. Хека, бог магии представляет божественного младенца сонму богов в сопровождении божества священного молока с сосудом божественного напитка на голове. Великая Эннеада, на самом деле состоящая из пятнадцати богов, с ликованием встречает новорожденного:
«Сердце наше в ликовании, ибо Амон получил сына своего и утвердил его царем над Девятью луками».
Монту дарует сыну Исиды жизнь и могущество, Атум, Геб и Хатхор – здоровье, Шу – победоносность, Тефнут, Нефтида Ра-Хорахте и Нут – жизнь и могущество, Осирис из Бусириса – жизнь, Исида – открытие сердца, Себек из Мендеса – счастье, Чененет – радость. Неподалеку Анубис катит лунный диск, так как новорожденный, согласно тексту из маммизи Дендеры, должен обновляться, подобно луне:
«Слова, сказанные Анубисом, тем, кто на холме своем: «прибыл я к владыке богов и вижу я сына, которого он возлюбил. Создаю я тело его в жизни-стабильности. Я дам ему возрождаться, подобно луне в месяц».
В процессии перед Анубисом Хнум и Хекет представляют фараона, имена которого так и не были выписаны, богу Хека и богине Сехмет. К ликованию сонма божеств присоединяются богини музыки и песнопений Мерет – «южная» и «северная»; в сопровождении Хатхор «владычицы Фив», «госпожи Дендеры» и «повелительницы красных морей», бьющих в тамбурины, Мерет воспевают новорожденного. Нижняя часть стен второго зала маммизи, представленная в виде зарослей папирусов, «населена» грозными духами, защитниками Исиды и ее сына: многоголовые овны и змеи, львиноголовые женщины и бабуины, они вооружены ножами и копьями, готовые сразиться с любым злом на пороге маммизи.

Внутреннее, третье помещение маммизи посвящено культу Хора; два окна – в западной и восточной стене позволяли солнечным лучам на восходе и на закате проникать в это потаенное место. Центр северной стены занимает потрясающее по своей выразительности изображение Исиды, скрывающейся с сыном в непроходимых топях дельты, заросших папирусом. Исида сидит на коленях, придерживая левой рукой Хора, прильнувшего к левой груди матери. Под богиней – постамент, украшенный символами жизни и могущества. Могущественнейшие божества Египта предстоят перед предвечной Матерью. Хор вновь изображен неподалеку уже в облике священного сокола, увенчанного короной па-схемти, стоящего также в центре зарослей папируса. Перед соколом возвышается стебель папируса, вокруг которого обвилась кобра, символ Уаджет, богини-покровительницы Нижнего Египта, выступающей здесь в роли защитницы Хора. Согласно легенде именно здесь, в непроходимых болотах Ах-Бит, названных греками «топями Хеммиса», Исида родила на свет своего младенца, скрываясь от преследований Сетха. Царь, воздвигший маммизи, выступает в текстах святилища как Хор, почтивший таким образом свою мать и соорудивший ей убежище:
«Да живет Хор, младенец жизни, которому радуются, наследник отца своего, благой деяниями, священный смехом, подобный Апису живущему… Он (т.е. царь – В.С.) воздвиг памятник свой для матери своей, могучей Исиды, которой дана жизнь, владычице священного острова… Называют его (маммизи – В.С.) местом отдохновения. Родила она в нем сына своего Хора. Умилостивилось и возрадовалось сердце ее, когда увидела она его совершенство. (Стороны света – В.С.) приходят к ней, принося дань и дары свои… Иунтиу нагружены дарами своими, мешки их – с золотом в великолепии тайном истинного золота, слоновая кость чистая – на плечах их. Обезьяны джеджех издают крики радостные, обезьяны киру пляшут, а обезьяны неферу – с жестами радостными…»

С не меньшим почтением подносит царь жертвы и восхваления и Хатхор, которая, как и в Дендере , воспринимается здесь как дополнение Исиды, другой аспект великого женского божества:
«Сотрясают для нее систр сехем, звенят для нее систром сешешет, богиня золотая, Хатхор ослепительная, почтенная, госпожа острова Сенмут, владычица и госпожа Филе… великая любовью среди богинь… кормилица благостная, великая магией во дворце почтенном, уничтожающая Апопа заклинаниями… Золотая, дающая опьянение. Все храмы закрыты, когда Величество Ее умиротворено здесь песнопениями».

Внешние стены маммизи вновь покрыты огромным числом рельефов, показывающими царя подносящим жертвы божествам. Среди божеств, уже ставших традиционными для острова, здесь присутствует интереснейшая ипостась Хатхор – Упес, богиня, увенчанная львиноголовым уреем,
«владычица пламени, госпожа Абатона. Дочь Ра, диадема на лбу его, повергающая врагов отца своего на Биге, извергающая пламенное дыхание на нечестивых».

Семь Хатхор играют на тамбуринах перед сидящими Исидой и Хатхор, в то время как царь выходит из дворца, направляясь в храм; перед царем шествует жрец Иунмутеф и символы жизни анх, несущие божественные штандарты. Царь открывает святилище Исиды, где стоит статуя богини, держащей на коленях сына, и выносит статую Хорпахереду, перед которым в хену — позе восхваления склонились три фигуры рехит, символизирующие народ Египта; Хорпахереду выезжает из храма в менбит – закрытых носилках с троном, установленных на спине льва, издревле ассоциировавшихся с Ра-Хорахте и подчеркивающих царственный статус младенца, владыки Обеих земель. Наконец, царь подносит светильник и совершает возлияние перед великим мудрецом Имхотепом, над которым изображены богини – часы ночи.

Внешний фасад маммизи, обращенный к острову Биге, украшен портиком из семи колонн с красивейшими составными капителями, каждая из которых, не повторяясь по форме, увенчана головой Хатхор, подобно гигантскому каменному систру.
Обратной стороне маммизи, выходящей во второй двор храма Исиды противостоит портик из десяти колонн; проходы ведут из этого портика в шесть небольших помещений. Среди них особенно значимыми были две комнаты – книгохранилище и храмовая лаборатория, в которой составлялись ароматы и масла, необходимые в ежедневном отправлении культа богини.
Проход в массиве второго пилона, расположенного с северной стороны двора, и предшествующая ему небольшая лестница ведут в пронаос храма. Зарисовки членов экспедиции Бонапарта и бессмертные творения Дэвида Робертса сохранили поразительное богатство цвета, которым еще совсем недавно обладал храм: составные капители колонн, представляющие собой букеты из цветов и пальмовых листьев, были покрыты яркой и, одновременно, гармоничной полихромной росписью, к сожалению, погибшей во время первого затопления храма.

В 1873 году Амелия Эдвардс, посетившая остров, писала: «рельефы на стенах, росписи плафонов, полихромные капители невероятно свежи и совершенны. Эти изящные капители колонн многие годы поражали путешественников, посещавших Египет… Но прежде всего поражает цвет… своими нежными полутонами; факсимиле этих росписей, что помещено в «грамматике орнамента», не передает и малой их толики. Каждый оттенок мягок, смешан, пастелен. Цветы – коралловые, зелень выписана серо-голубой, голубые тона зелено-бирюзовые, словно западная часть неба осенним вечером».

Пронаос храма освещался сквозь отверстие в плафоне, примыкающее к плоскости второго пилона; отсутствие двух центральных колонн в первом ряду колонн гипостиля создавало иллюзию небольшого и очень гармоничного внутреннего двора, обрамленного двумя расписными колоннами с боков и завершавшегося двумя стройными рядами остальных восьми колонн гипостиля, по четыре с каждой стороны. Стволы колонн покрыты богатыми рельефами традиционного содержания, на которых фараон предстает перед различными божествами и их символами.

В середине VI в. н.э. этот зал был превращен в церковь; лики божеств были обезображены, а на стенах были на скорую руку вырезаны грубые изображения крестов.

На потолке пронаоса, в его центральной части, помещены изображения крылатых коршунов, на головах которых – короны атеф и уборы нижнего Египта. Остальные части потолка украшены плывущими по бесконечным водам солнечными ладьями, в качестве рулевого которых выступает Хор, а магического защитника – Тот. Еще одно интереснейшее изображение на потолке пронаоса состоит из двух богинь, скорее всего Нут, однако, в короне Анукет, склонившихся в традиционной для богини неба позе над мужской фигурой, символически обозначающей землю. Пространство меж богинями заполнено звездами, крылатыми солнечными дисками; присутствуют здесь и две миниатюрные фигуры богинь – Исиды и Нефтиды. Чуть ниже показана гиппопотам Исида Хесамут – созвездие Большой Медведицы, перед которым царь повергает символического врага.

Солкин В.В. Столпы небес. Сокровенный Египет.