Горячие камни» — это так называемые каменные груды, или каменные курганы с трупосожжениями, зафиксированные и частично раскопанные археологами рядом с каменными лабиринтами.
«Сотканный покров из червей и змей подземных» — это то, что ранее мы определяли для лабиринтов как клубок застывших в камне змей (рис. 2, / ) . Червь — синоним змеи, ее презрительное название в эпосе. Некоторые песни рассказывают о том, как из подземного червя-змеи получился лен:
Червячка из Туони взяли.
Без огня [ту змею-личинку] натерли,
Искры от нее посеяв.
Конопля из искр явилась,
Лен отменный поднимался.
Лен разросся беспредельно.
Из тех искр змеи подземной 8.
Теперь окончательно становится ясна семантика спиральных каменных выкладок: перед нами, несомненно, изображение змей подземного царства, страны смерти Маналы-Туонелы (рис. 2, б, в).
Объясняется и назначение утолщения на теле змей (как указано выше, в лабиринтах оно представлено небольшими кучами камней среди ленты). Это чрево, данное змее богом смерти, или «пояс смерти», а в нем — заглоченная жертва.
«Пылающий утес», о котором упоминается в «Калевале», мы наблюдаем в лабиринтах в виде центральной груды камней. Его — то и обвивают змеи подземного царства. В вариантах песен «пылающий утес» называется более определенно — «горой Туонелы» («под горой Туони мрачной»)9 , внутри которой и расположено «сумрачное» царство смерти. Примечательно также, что наряду со змеиной оградой страны Похъёлы в разных вариантах песен «смертью первой» или «смертью второй» именуется огненная скала с сидящим на ней орлом.
Передача образа горы посредством скопления-кучи собранных вместе камней вполне соответствует древнему миропониманию. На хвастливые слова одного из героев эпоса Ёуккавайнена о том, что он помнит, «как вершины гор воздвигли, как собрали камни в груду» (здесь дан перевод А.И. Мишина 10), Вяйнямёйнен заметил:
Гор вершины я воздвигнул,
Я собрал все камни вместе.
«Пылающая скала», или гора смерти, ничто иное, как воплощенная идея Мировой горы, представления о которой имели практически все народы мира. Таким образом, подземный мир царства смерти, по карело-финскому эпосу, находился под Мировой горой. Священная гора лопарей Saivo, упоминавшаяся М.М. Виноградовым, а также груды камней в центре лабиринта, ассоциировались у этого ученого с «мировым столбом», о котором в мифологии лопарей говорилось, что он поддерживает весь мир.
Вход в лабиринт — начало подхода к подземелью царства мертвых. Узкая дорожка между телами свернувшихся змей — вполне конкретный путь в царство мертвых. Начавший его не знал, будет ли пройден им этот путь до конца, вернется ли он из лабиринта. Самый опасный участок находился в центре лабиринта, где идущий оказывался между двух голов свернувшихся чудовищ. Еще при входе в лабиринт его ждало предупреждение о возможной судьбе: здесь тело змеи заметно утолщалось — она проглотила жертву; утолщения встречались и на других участках. Можно лишь представить ощущения входящих в лабиринт первобытных людей, в сознании которых спираль из камней была вполне реальным воплощением застывших и окаменевших чудовищ подземного царства.
Отважные герои «Калевалы» спускались в подземную страну мертвых с вполне определенными целями. Так, однажды Вяйнямёйнен отправился туда узнать у хозяйки подземного царства три заветных слова заговора — заклятья , «чтоб скрепить концы плотнее, чтоб покрыть корму у лодки» (руна 16:313—314). Второй раз он намеревался взять у Маны инструмент буравчик, чтобы сделать сани (руна 25:689-716). В представлении древних спуск в страну мертвых — это вполне реальное, хотя весьма трудное и небезопасное путешествие.
Таким образом, расшифровка семантики биспиральных подковообразных лабиринтов позволяет теперь уже со всей определенностью считать эти памятники сооружениями, имеющими прямое отношение к культу мертвых, стране смерти. Остается объяснить семантику лабиринтов с солярной символикой — замкнутыми концентрическими кругами, служивших, по предположению А.Я. Мартынова, для отправления обрядов поклонения солнечному божеству 12. На наш взгляд, солярная символика (крест) отчетливо различима и в биспиральных подковообразных лабиринтах с крестообразным пересечением двух линий у входа (рис. 1,3).
Круговые кладки отдельных лабиринтов хорошо соотносятся с песнями «Калевалы», в которых солнце представлено как «колесо господне света» (руна 33:20), «богом созданное солнце, божье чадо дорогое» (руна 15:223-224). Семантика же биспиральных подковообразных лабиринтов с крестообразным пересечением двух линий у входа имеет более сложное объяснение.
Согласно «Калевале», солнце вместе с месяцем спрятала внутрь « горы » — скалы — «камня» Лоухи, хозяйка северной страны Похъёлы, со словами заклинания:
«Никогда светить не выйдет
Из горы на волю месяц.
Никогда не выйдет солнце,
Коли я не отпущу их,
Коль сама не дам свободы,
Жеребят доставя девять,
От одной рожденных матки!» (руна 47:26-32).
Примечательно, что внутри скалы, где были заточены солнце и месяц, находились змеи! Главный герой «Калевалы» Вяйнямёйнен решил вызволить для людей из плена дневное и ночное светила. Он заметил в камне-скале узкую полоску-трещину, куда и вставил свой меч. Камень раскололся натрое, и Вяйнямёйнен увидел сквозь щель пирующих змей:
Змеи там хлебают сусло.
Пиво пьют в скале гадюки,
В недрах этого утеса,
Что похож на печень цветом (руна 49:255-258).
Аналогичная сцена пира змей внутри скалы, в которую заточено хозяйкой Похъёлы солнце, имеется и в других записях песен:
Там гадюки пьют пиво,
Змеи рядом его лакают 12.
Исчезновение солнца воспринималось жителями страны Калевы не только как полное погружение в кромешный мрак, отсутствие тепла, но и как прекращение «божьего времени» (руна 33:38), т.е. смерть. Все это напоминает смерть солнца, заточение его в стране мертвых — в горе, где пируют змеи, празднуя поступление к ним очередной жертвы. В этой связи хочется напомнить, что в песнях о заточении
солнца постоянно фигурирует число девять: девять жеребят, которых хозяйка Похъёлы должна принести в жертву (руна 47:31); девять дверей в скале , за которыми спрятано светило (руна 49:243). Девять — число сакральное. Например, в скандинавской мифологии подземный мир состоял именно из девяти миров (об этом см. ниже).
Не покажется странным совпадение, что описанная выше змеиная ограда в Похъёле уходит глубоко в землю: связь с подземным миром страны Похъёлы , заселенной злыми духами и охраняемой подземными змеями, становится совершенно очевидной. Здесь тоже был еще один вход в подземное царство Маны-Туонелы через змеиную решетку, а не через речной поток. И сразу получают объяснение строки эпоса о двух первых смертях: от горящей (пылающей) скалы-утеса (т.е. царства Маналы) и от
змеиной решетки в стране Похъёлы. Поэтому заключение солнца в скалу в Похъёле означало попадание светила в подземный мир, царство смерти. Если мы теперь внимательно вглядимся в лабиринт с крестообразным пересечением двух змей при входе (рис. 1, 3), то заметим, что его начало находится внутри «подковки» за девятью поясами. За девятью поясами (своеобразными замками) расположены головки змей и Большого Соловецкого лабиринта (рис. 1, 1 ) .
«Калевала» в литературной обработке Лённрота содержит топографические и географические привязки входа в подземное мрачное царство мертвых Маналы-Туонелы. Во-первых, эта страна располагалась на весьма далеком расстоянии от страны Калевалы. Подойти к ней Вяйнямёйнен смог только через три недели:
Шел он быстрыми шагами,
Шел неделю чрез кустарник,
Через заросли другую,
Можжевельником шел третью (руна 16:153-156).
Во-вторых, от прочей земли страна мертвых была отделена широкими водами потока Туонелы (он же река, он же пролив). Вяйнямёйнену, чтобы попасть в страну мертвых, надо было переправиться через него:
Старый, верный Вяйнямёйнен
Громким голосом воскликнул:
Там, у Туонелы потока,
Маналы у вод глубоких:
«Дочка Туони, дай мне лодку,
Дай паром мне, дочка Маны,
Чтобы реку перейти мне,
Чрез пролив туда добраться» (руна 16:159-166).
В-третьих, страна мертвых располагалась на острове, имевшем весьма важную примету — высокий холм:
Остров Маналы он видит,
Туонелы он холм заметил (руна 16:157-158).
В-четвертых, она была покрыта характерной растительностью. Здесь были «дебри лесные» (руна 19:118), «низкие местности» (руна 20:83) 13.
Хотя многие исследователи «Калевалы» отрицают наличие каких-либо точных географических объектов в эпосе, включая саму страну Калевалу, нам все же представляется весьма заманчивым указать на странное совпадение перечисленных выше четырех географических характеристик царства мертвых с одним реальным объектом. Это — Соловецкий архипелаг с его многочисленными святилищами, лабиринтами, не имеющими по числу аналогов в Северной Европе. Со стороны моря он воспринимается как один большой остров с лесными дебрями, покрытый низкой растительностью. Здесь есть огромный холм — это гора, названная в эпоху средневековья Голгофой, с абсолютной высотой около 200 м. Наконец, широкий поток (пролив) Туонела, отделяющий остров страны смерти от земли, может отождествляться с проливом Белого моря — Западной Соловецкой Салмой. Примечательно, что старушка-мать, искавшая части своего сына Лемминкяйнена в глубоких водах Туонелы, захватила граблями малый пальчик сына не где-нибудь, а в море:
На зубцах из вод приподнят,
За ногу одну захвачен.
За один лишь малый пальчик.
Показался Лемминкяйнен,
Тот веселый калевалец.
На богатых медью граблях,
На волнах прозрачных моря (руна 15:270-276; курсив мой. — В.Б).
Упоминание же водопада на реке Туонеле этому не противоречит. Очевидно, в представлении древних, данная река могла начинаться на материке с водопадами, а далее ее воды должны были уходить безраздельным потоком в море, переходить в широкий пролив. По-видимому, здесь можно подразумевать конкретную реку — Кемь, так как это самая крупная река на Карельском берегу напротив Соловецких островов,к тому же с водопадом.
Отождествление нами Соловецких островов с эпической страной мертвых карело-финского эпоса — всего лишь гипотеза, требующая дальнейшей проверки. Соловецкие лабиринты, лабиринты Карелии и Кольского п-ова составляют восточную, окраинную часть ареала лабиринтов Европейского Севера. Следовательно, наши выводы, касающиеся семантики данных сооружений, в дальнейшем могут быть детально проверены с привлечением мифологии других народов Северной Европы.
Однако это отдельная тема; сейчас же для нас важно назвать возможные и наиболее яркие параллели в представлении об устройстве мира североевропейских народов.
В скандинавском эпосе «Младшая Эдда» упоминается царство мертвых, состоящее из девяти миров. Оно располагалось под Мировым древом. Дорога в него шла «вниз и к северу». Чтобы попасть туда, требовалось девять дней пути верхом на лошади. У самых врат царства Хель течет река Гьёлль (Шумная) 14 . Она вытекает из реки Кипящий Котел, расположенной в середине Нифльхейма 15 ; «и нет числа змеям, что живут в потоке Кипящий Котел вместе с Нидхёггом» 16 . Очевидно, на реке Кипящий Котел располагался Берег Мертвых, упомянутый в песне другого скандинавского эпоса — «Старшая Эдда» — «Прорицание Вёльвы». Здесь находился дом, сплетенный из змей, куда попадали грешники, сразу становившиеся добычей змея-дракона Нидхёгга:
Видела дом,
далекий от солнца
на Берегу Мертвых,
дверью на север;
падали капли
яда сквозь дымник,
из змей живых
сплетен этот дом.
Там она видела —
шли чрез потоки
поправшие клятвы,
убийцы подлые
и те, кто жен
чужих соблазняет;
Нидхёгг глотал там
трупы умерших,
терзал он мужей..
Согласно «Младшей Эдде», владычицей всего подземного мира была великанша Хель, сестра Мирового змея. Она владела девятью мирами и «давала приют у себя всем, кто к ней послан, а это люди, умирающие от болезней или от старости; там у нее большие селения, и на диво высоки ее ограды и крепки решетки» 18.
Приведенные сведения из «Младшей Эдды» и «Старшей Эдды» содержат явные параллели с «Калевалой» в представлениях о царстве мертвых. В обоих случаях оно располагалось под землей: в одном случае — под Мировым древом, в другом — под горой. В целом же речь идет об одном миропонимании: Мировое древо, к а к известно, произрастало на Мировой горе. Следовательно, царство мертвых в обоих случаях
находилось под Мировой горой.
С царством мертвых связаны змеи. По «Калевале», их укус сразу отправлял человека в страну Маны. Змеи образовывали плотный покров вокруг горы. В «Старшей Эдде» змей Нидхёгг пожирал трупы умерших, а одна из рек подземного мира — Кипящий Котел — кишела змеями. Змеиная решетка Похъёлы сопоставима со сплетенными из змей стенами дома на Берегу Мертвых. В обоих случаях рубежом между царством мертвых и другим миром была река (или поток).
Подведем итоги.
1. Семантика каменных лабиринтов Русского Севера, прежде всего соловецких, получает объяснение через призму карело-финского эпоса «Калевала». Выложенные из валунных камней спирали обозначали змей подземного царства смерти, а размещенные в центре сооружений каменные горки символизировали Мировую гору, в недрах которой, в представлении древних, находилось царство смерти. Змеи — хтонические существа, связанные с этим подземным миром мертвых.
2. Изображения змей, представленные в виде линий, выложенных из камней, — это художественные образы, что позволяет отнести каменные лабиринты к произведениям первобытного искусства.
3. Лабиринты, имевшие четко выраженную солярную направленность (крестообразное пересечение двух линий), были связаны с культом солнца, его заточением в скалу, гору подземного царства, куда оно было спрятано злыми силами.
4. Высказано предположение, что крупнейший первобытный культовый центр Беломорья — Соловецкий архипелаг — выступал в роли эпической Страны Мертвых, описанной в «Калевале». Лабиринты же служили дверьми в подземелья царства смерти Маналы-Туонелы.
Примечания
1 Спицын А. Л.. Северные каменные лабиринты // Изв. археологической комиссии. 1904. Вып. 6. С. 101-112; Виноградов Н.Н. Соловецкие лабиринты // Матер. Соловецкого общества краеведения (далее — СОК). Вып. IV. Соловки, 1927; егоже. Новые лабиринты Соловецкого архипелага // Матер. СОК. Вып. XII. Соловки, 1927; Турина Н.Н. Каменные лабиринты Беломорья// Сов. археология (далее — СА). 1948. Т. X. С. 125-142; ее же. О датировке каменных лабиринтов Белого и Баренцева морей // Материалы и исследования по археологии СССР. Т. 39. М., 1953. С. 408—420; Мулла ИМ. К вопросу о каменных лабиринтах Беломорья// Новые памятники истории древней Карелии. М.; Л., 1966. С. 185-193; Куратов А.Л. О каменных лабиринтах Северной Европы. Опыт классификации // СА. 1970. № 1. С. 34-48; его же. Древние лабиринты Архангельского Беломорья. К вопросу о назначении каменных лабиринтов Северной Европы. Историко-краеведческий сб. Вологда, 1973; его же. К вопросу об иррациональном назначении каменных лабиринтов Соловков // Актуальные проблемы развития историко-архитектурных и природных музеев-заповедников. Архангельск, 1983. С. 45, 46; егоже. Об археологическом изучении Беломорья и прилегающих к нему территорий // Археология и археография Беломорья. Сб. статей. Котлас, 1984. С. 5 -35; его же. Соловецкие памятники (описания А.А. Евневича и П.К. Казаринова. 1934 г.) // Проблемы изучения историко-культуриой среды Арктики. Сб. науч. трудов. Т. 3. М., 1990. С. 300-323; Титов Ю.В. Лабиринты и сеиды. Петрозаводск, 1976; Мартышке А.Я. Археологические памятники Соловецких островов. Архангельск, 1983; егоже. О некоторых спорных вопросах соловецких святилищ// Архангельское Поморье. История и культура. Архангельск, 1983. С. 61-73; егоже. К истории исследования соловецких древностей // Археология и археография Беломорья. С. 36-51; егоже. О некоторых проблемах соловецких святилищ// Проблемы изучения историко-культурной среды Арктики. С. 268-281 и др.
2 Виноградов Н.Н. Соловецкие лабиринты. С. 152, 157, 159.
3 Мартынов А .Я. К истории исследования… С. 39.
4 Мартынов А .Я. О некоторых проблемах… С. 273-275.
5 Куусинен О. Эпос “Калевала” и его творцы // Калевала. Петрозаводск, 1956. С. III-XXII; Евсеев В.Я. Исторические основы карело-финского эпоса. Кн. 1. М.;Л., 1957. С. 68-128.
6 Калевала. Карело-финский эпос. Петрозаводск, 1956.
7 Карельские эпические песни. М., 1950. С. 28; Карело-финский народный эпос. М.;Л., 1994. С. 179, 237, 257, 276.
8 Карелофинский народный эпос. С 28.
9 Карельские эпические песни. С. 38; Карело-финский народный эпос. С. 97.
10 Мишин А.И. Путешествие в “Калевалу”. Петрозаводск, 1984. С. 8.
11 Мартынов А.Я. О некоторых проблемах… С. 273-275.
12 Карельские эпические песни. С.50.
13 В “Калевале” упоминается и другой подземный мир, резко отличный от Маны. Это владения Калмы — божества смерти, живущего под землей:
Под землей тебе найдется
Место славное у Калмы:
Там сильнейшие в покое,
Там могучие в дремоте (руна 33:259-263).
Спуститься в обитель Калмы означало спуститься “вниз, в распухший дерн могильный и в ископанную землю” (руна 17:381-382). Попасть к ней можно через ворота: “Я пойду к воротам Калмы” (руна 35:364), которыми, скорее всего, служила вырытая могила:
Коль скончался, так скончался;
Дома там найдется мерин,
Чтоб свезти его в могилу,
Опустить в жилище Калмы (руна 36:171-174, 187-188,199-203).
Могила определяется и как “лоно Калмы” (руна 36:228), “жилище людей умерших” (руна 17:378). Кладбище называлось “поляной Калмы”.
Сообщение о другом подземном мире, где над погребенными под дернами в могилах властвует Калма, находится в противоречии со сведениями о царстве мертвых Маны-Туонелы. Очевидно, Калма имеет отношение к более позднему пласту мифологии, когда в хозяйстве северян появилась лошадь и совершались захоронения в могилах — трупоположения.
В описываемую эпоху явно господствовал иной обряд — трупосожжение. Вяйнямёйнен на вопрос, почему он явился в царство смерти, “не похищенный болезнью, не убитый грозной смертью и ничем не умерщвленный”, попытался солгать:
Сам огонь меня доставил,
С ним я в Маналу спустился (руна 16:178-179,227-228).
14 Младшая Эдда. Л., 1970. С. 15, 49, 50. 15Там же. С. 15. 16Там же. С. 24.
17 Старшая Эдда. М., 1975. С. 187.
18 Младшая Эдда. С. 31.
Grey Alder 
Добавить комментарий