Горячие камни» — это так называемые каменные груды, или каменные курганы с трупосожжениями, зафиксированные и частично раскопанные археологами рядом с каменными лабиринтами.
«Сотканный покров из червей и змей подземных» — это то, что ранее мы определяли для лабиринтов как клубок застывших в камне змей (рис. 2, / ) . Червь — синоним змеи, ее презрительное название в эпосе. Некоторые песни рассказывают о том, как из подземного червя-змеи получился лен:
Червячка из Туони взяли.
Без огня [ту змею-личинку] натерли,
Искры от нее посеяв.
Конопля из искр явилась,
Лен отменный поднимался.
Лен разросся беспредельно.
Из тех искр змеи подземной 8.
Теперь окончательно становится ясна семантика спиральных каменных выкладок: перед нами, несомненно, изображение змей подземного царства, страны смерти Маналы-Туонелы (рис. 2, б, в).
Объясняется и назначение утолщения на теле змей (как указано выше, в лабиринтах оно представлено небольшими кучами камней среди ленты). Это чрево, данное змее богом смерти, или «пояс смерти», а в нем — заглоченная жертва.
«Пылающий утес», о котором упоминается в «Калевале», мы наблюдаем в лабиринтах в виде центральной груды камней. Его — то и обвивают змеи подземного царства. В вариантах песен «пылающий утес» называется более определенно — «горой Туонелы» («под горой Туони мрачной»)9 , внутри которой и расположено «сумрачное» царство смерти. Примечательно также, что наряду со змеиной оградой страны Похъёлы в разных вариантах песен «смертью первой» или «смертью второй» именуется огненная скала с сидящим на ней орлом.
Передача образа горы посредством скопления-кучи собранных вместе камней вполне соответствует древнему миропониманию. На хвастливые слова одного из героев эпоса Ёуккавайнена о том, что он помнит, «как вершины гор воздвигли, как собрали камни в груду» (здесь дан перевод А.И. Мишина 10), Вяйнямёйнен заметил:
Гор вершины я воздвигнул,
Я собрал все камни вместе.
«Пылающая скала», или гора смерти, ничто иное, как воплощенная идея Мировой горы, представления о которой имели практически все народы мира. Таким образом, подземный мир царства смерти, по карело-финскому эпосу, находился под Мировой горой. Священная гора лопарей Saivo, упоминавшаяся М.М. Виноградовым, а также груды камней в центре лабиринта, ассоциировались у этого ученого с «мировым столбом», о котором в мифологии лопарей говорилось, что он поддерживает весь мир.
Вход в лабиринт — начало подхода к подземелью царства мертвых. Узкая дорожка между телами свернувшихся змей — вполне конкретный путь в царство мертвых. Начавший его не знал, будет ли пройден им этот путь до конца, вернется ли он из лабиринта. Самый опасный участок находился в центре лабиринта, где идущий оказывался между двух голов свернувшихся чудовищ. Еще при входе в лабиринт его ждало предупреждение о возможной судьбе: здесь тело змеи заметно утолщалось — она проглотила жертву; утолщения встречались и на других участках. Можно лишь представить ощущения входящих в лабиринт первобытных людей, в сознании которых спираль из камней была вполне реальным воплощением застывших и окаменевших чудовищ подземного царства.
Отважные герои «Калевалы» спускались в подземную страну мертвых с вполне определенными целями. Так, однажды Вяйнямёйнен отправился туда узнать у хозяйки подземного царства три заветных слова заговора — заклятья , «чтоб скрепить концы плотнее, чтоб покрыть корму у лодки» (руна 16:313—314). Второй раз он намеревался взять у Маны инструмент буравчик, чтобы сделать сани (руна 25:689-716). В представлении древних спуск в страну мертвых — это вполне реальное, хотя весьма трудное и небезопасное путешествие.
Таким образом, расшифровка семантики биспиральных подковообразных лабиринтов позволяет теперь уже со всей определенностью считать эти памятники сооружениями, имеющими прямое отношение к культу мертвых, стране смерти. Остается объяснить семантику лабиринтов с солярной символикой — замкнутыми концентрическими кругами, служивших, по предположению А.Я. Мартынова, для отправления обрядов поклонения солнечному божеству 12. На наш взгляд, солярная символика (крест) отчетливо различима и в биспиральных подковообразных лабиринтах с крестообразным пересечением двух линий у входа (рис. 1,3).
Круговые кладки отдельных лабиринтов хорошо соотносятся с песнями «Калевалы», в которых солнце представлено как «колесо господне света» (руна 33:20), «богом созданное солнце, божье чадо дорогое» (руна 15:223-224). Семантика же биспиральных подковообразных лабиринтов с крестообразным пересечением двух линий у входа имеет более сложное объяснение.
Согласно «Калевале», солнце вместе с месяцем спрятала внутрь « горы » — скалы — «камня» Лоухи, хозяйка северной страны Похъёлы, со словами заклинания:
«Никогда светить не выйдет
Из горы на волю месяц.
Никогда не выйдет солнце,
Коли я не отпущу их,
Коль сама не дам свободы,
Жеребят доставя девять,
От одной рожденных матки!» (руна 47:26-32).
Примечательно, что внутри скалы, где были заточены солнце и месяц, находились змеи! Главный герой «Калевалы» Вяйнямёйнен решил вызволить для людей из плена дневное и ночное светила. Он заметил в камне-скале узкую полоску-трещину, куда и вставил свой меч. Камень раскололся натрое, и Вяйнямёйнен увидел сквозь щель пирующих змей:
Змеи там хлебают сусло.
Пиво пьют в скале гадюки,
В недрах этого утеса,
Что похож на печень цветом (руна 49:255-258).
Аналогичная сцена пира змей внутри скалы, в которую заточено хозяйкой Похъёлы солнце, имеется и в других записях песен:
Там гадюки пьют пиво,
Змеи рядом его лакают 12.
Исчезновение солнца воспринималось жителями страны Калевы не только как полное погружение в кромешный мрак, отсутствие тепла, но и как прекращение «божьего времени» (руна 33:38), т.е. смерть. Все это напоминает смерть солнца, заточение его в стране мертвых — в горе, где пируют змеи, празднуя поступление к ним очередной жертвы. В этой связи хочется напомнить, что в песнях о заточении
солнца постоянно фигурирует число девять: девять жеребят, которых хозяйка Похъёлы должна принести в жертву (руна 47:31); девять дверей в скале , за которыми спрятано светило (руна 49:243). Девять — число сакральное. Например, в скандинавской мифологии подземный мир состоял именно из девяти миров (об этом см. ниже).
Не покажется странным совпадение, что описанная выше змеиная ограда в Похъёле уходит глубоко в землю: связь с подземным миром страны Похъёлы , заселенной злыми духами и охраняемой подземными змеями, становится совершенно очевидной. Здесь тоже был еще один вход в подземное царство Маны-Туонелы через змеиную решетку, а не через речной поток. И сразу получают объяснение строки эпоса о двух первых смертях: от горящей (пылающей) скалы-утеса (т.е. царства Маналы) и от
змеиной решетки в стране Похъёлы. Поэтому заключение солнца в скалу в Похъёле означало попадание светила в подземный мир, царство смерти. Если мы теперь внимательно вглядимся в лабиринт с крестообразным пересечением двух змей при входе (рис. 1, 3), то заметим, что его начало находится внутри «подковки» за девятью поясами. За девятью поясами (своеобразными замками) расположены головки змей и Большого Соловецкого лабиринта (рис. 1, 1 ) .
«Калевала» в литературной обработке Лённрота содержит топографические и географические привязки входа в подземное мрачное царство мертвых Маналы-Туонелы. Во-первых, эта страна располагалась на весьма далеком расстоянии от страны Калевалы. Подойти к ней Вяйнямёйнен смог только через три недели:
Шел он быстрыми шагами,
Шел неделю чрез кустарник,
Через заросли другую,
Можжевельником шел третью (руна 16:153-156).
Во-вторых, от прочей земли страна мертвых была отделена широкими водами потока Туонелы (он же река, он же пролив). Вяйнямёйнену, чтобы попасть в страну мертвых, надо было переправиться через него:
Старый, верный Вяйнямёйнен
Громким голосом воскликнул:
Там, у Туонелы потока,
Маналы у вод глубоких:
«Дочка Туони, дай мне лодку,
Дай паром мне, дочка Маны,
Чтобы реку перейти мне,
Чрез пролив туда добраться» (руна 16:159-166).
В-третьих, страна мертвых располагалась на острове, имевшем весьма важную примету — высокий холм:
Остров Маналы он видит,
Туонелы он холм заметил (руна 16:157-158).
В-четвертых, она была покрыта характерной растительностью. Здесь были «дебри лесные» (руна 19:118), «низкие местности» (руна 20:83) 13.
Хотя многие исследователи «Калевалы» отрицают наличие каких-либо точных географических объектов в эпосе, включая саму страну Калевалу, нам все же представляется весьма заманчивым указать на странное совпадение перечисленных выше четырех географических характеристик царства мертвых с одним реальным объектом. Это — Соловецкий архипелаг с его многочисленными святилищами, лабиринтами, не имеющими по числу аналогов в Северной Европе. Со стороны моря он воспринимается как один большой остров с лесными дебрями, покрытый низкой растительностью. Здесь есть огромный холм — это гора, названная в эпоху средневековья Голгофой, с абсолютной высотой около 200 м. Наконец, широкий поток (пролив) Туонела, отделяющий остров страны смерти от земли, может отождествляться с проливом Белого моря — Западной Соловецкой Салмой. Примечательно, что старушка-мать, искавшая части своего сына Лемминкяйнена в глубоких водах Туонелы, захватила граблями малый пальчик сына не где-нибудь, а в море:
На зубцах из вод приподнят,
За ногу одну захвачен.
За один лишь малый пальчик.
Показался Лемминкяйнен,
Тот веселый калевалец.
На богатых медью граблях,
На волнах прозрачных моря (руна 15:270-276; курсив мой. — В.Б).
Упоминание же водопада на реке Туонеле этому не противоречит. Очевидно, в представлении древних, данная река могла начинаться на материке с водопадами, а далее ее воды должны были уходить безраздельным потоком в море, переходить в широкий пролив. По-видимому, здесь можно подразумевать конкретную реку — Кемь, так как это самая крупная река на Карельском берегу напротив Соловецких островов,к тому же с водопадом.
Отождествление нами Соловецких островов с эпической страной мертвых карело-финского эпоса — всего лишь гипотеза, требующая дальнейшей проверки. Соловецкие лабиринты, лабиринты Карелии и Кольского п-ова составляют восточную, окраинную часть ареала лабиринтов Европейского Севера. Следовательно, наши выводы, касающиеся семантики данных сооружений, в дальнейшем могут быть детально проверены с привлечением мифологии других народов Северной Европы.
Однако это отдельная тема; сейчас же для нас важно назвать возможные и наиболее яркие параллели в представлении об устройстве мира североевропейских народов.
В скандинавском эпосе «Младшая Эдда» упоминается царство мертвых, состоящее из девяти миров. Оно располагалось под Мировым древом. Дорога в него шла «вниз и к северу». Чтобы попасть туда, требовалось девять дней пути верхом на лошади. У самых врат царства Хель течет река Гьёлль (Шумная) 14 . Она вытекает из реки Кипящий Котел, расположенной в середине Нифльхейма 15 ; «и нет числа змеям, что живут в потоке Кипящий Котел вместе с Нидхёггом» 16 . Очевидно, на реке Кипящий Котел располагался Берег Мертвых, упомянутый в песне другого скандинавского эпоса — «Старшая Эдда» — «Прорицание Вёльвы». Здесь находился дом, сплетенный из змей, куда попадали грешники, сразу становившиеся добычей змея-дракона Нидхёгга:
Видела дом,
далекий от солнца
на Берегу Мертвых,
дверью на север;
падали капли
яда сквозь дымник,
из змей живых
сплетен этот дом.
Там она видела —
шли чрез потоки
поправшие клятвы,
убийцы подлые
и те, кто жен
чужих соблазняет;
Нидхёгг глотал там
трупы умерших,
терзал он мужей..
Согласно «Младшей Эдде», владычицей всего подземного мира была великанша Хель, сестра Мирового змея. Она владела девятью мирами и «давала приют у себя всем, кто к ней послан, а это люди, умирающие от болезней или от старости; там у нее большие селения, и на диво высоки ее ограды и крепки решетки» 18.
Приведенные сведения из «Младшей Эдды» и «Старшей Эдды» содержат явные параллели с «Калевалой» в представлениях о царстве мертвых. В обоих случаях оно располагалось под землей: в одном случае — под Мировым древом, в другом — под горой. В целом же речь идет об одном миропонимании: Мировое древо, к а к известно, произрастало на Мировой горе. Следовательно, царство мертвых в обоих случаях
находилось под Мировой горой.
С царством мертвых связаны змеи. По «Калевале», их укус сразу отправлял человека в страну Маны. Змеи образовывали плотный покров вокруг горы. В «Старшей Эдде» змей Нидхёгг пожирал трупы умерших, а одна из рек подземного мира — Кипящий Котел — кишела змеями. Змеиная решетка Похъёлы сопоставима со сплетенными из змей стенами дома на Берегу Мертвых. В обоих случаях рубежом между царством мертвых и другим миром была река (или поток).
Подведем итоги.
1. Семантика каменных лабиринтов Русского Севера, прежде всего соловецких, получает объяснение через призму карело-финского эпоса «Калевала». Выложенные из валунных камней спирали обозначали змей подземного царства смерти, а размещенные в центре сооружений каменные горки символизировали Мировую гору, в недрах которой, в представлении древних, находилось царство смерти. Змеи — хтонические существа, связанные с этим подземным миром мертвых.
2. Изображения змей, представленные в виде линий, выложенных из камней, — это художественные образы, что позволяет отнести каменные лабиринты к произведениям первобытного искусства.
3. Лабиринты, имевшие четко выраженную солярную направленность (крестообразное пересечение двух линий), были связаны с культом солнца, его заточением в скалу, гору подземного царства, куда оно было спрятано злыми силами.
4. Высказано предположение, что крупнейший первобытный культовый центр Беломорья — Соловецкий архипелаг — выступал в роли эпической Страны Мертвых, описанной в «Калевале». Лабиринты же служили дверьми в подземелья царства смерти Маналы-Туонелы.
Примечания
1 Спицын А. Л.. Северные каменные лабиринты // Изв. археологической комиссии. 1904. Вып. 6. С. 101-112; Виноградов Н.Н. Соловецкие лабиринты // Матер. Соловецкого общества краеведения (далее — СОК). Вып. IV. Соловки, 1927; егоже. Новые лабиринты Соловецкого архипелага // Матер. СОК. Вып. XII. Соловки, 1927; Турина Н.Н. Каменные лабиринты Беломорья// Сов. археология (далее — СА). 1948. Т. X. С. 125-142; ее же. О датировке каменных лабиринтов Белого и Баренцева морей // Материалы и исследования по археологии СССР. Т. 39. М., 1953. С. 408—420; Мулла ИМ. К вопросу о каменных лабиринтах Беломорья// Новые памятники истории древней Карелии. М.; Л., 1966. С. 185-193; Куратов А.Л. О каменных лабиринтах Северной Европы. Опыт классификации // СА. 1970. № 1. С. 34-48; его же. Древние лабиринты Архангельского Беломорья. К вопросу о назначении каменных лабиринтов Северной Европы. Историко-краеведческий сб. Вологда, 1973; его же. К вопросу об иррациональном назначении каменных лабиринтов Соловков // Актуальные проблемы развития историко-архитектурных и природных музеев-заповедников. Архангельск, 1983. С. 45, 46; егоже. Об археологическом изучении Беломорья и прилегающих к нему территорий // Археология и археография Беломорья. Сб. статей. Котлас, 1984. С. 5 -35; его же. Соловецкие памятники (описания А.А. Евневича и П.К. Казаринова. 1934 г.) // Проблемы изучения историко-культуриой среды Арктики. Сб. науч. трудов. Т. 3. М., 1990. С. 300-323; Титов Ю.В. Лабиринты и сеиды. Петрозаводск, 1976; Мартышке А.Я. Археологические памятники Соловецких островов. Архангельск, 1983; егоже. О некоторых спорных вопросах соловецких святилищ// Архангельское Поморье. История и культура. Архангельск, 1983. С. 61-73; егоже. К истории исследования соловецких древностей // Археология и археография Беломорья. С. 36-51; егоже. О некоторых проблемах соловецких святилищ// Проблемы изучения историко-культурной среды Арктики. С. 268-281 и др.
2 Виноградов Н.Н. Соловецкие лабиринты. С. 152, 157, 159.
3 Мартынов А .Я. К истории исследования… С. 39.
4 Мартынов А .Я. О некоторых проблемах… С. 273-275.
5 Куусинен О. Эпос “Калевала” и его творцы // Калевала. Петрозаводск, 1956. С. III-XXII; Евсеев В.Я. Исторические основы карело-финского эпоса. Кн. 1. М.;Л., 1957. С. 68-128.
6 Калевала. Карело-финский эпос. Петрозаводск, 1956.
7 Карельские эпические песни. М., 1950. С. 28; Карело-финский народный эпос. М.;Л., 1994. С. 179, 237, 257, 276.
8 Карелофинский народный эпос. С 28.
9 Карельские эпические песни. С. 38; Карело-финский народный эпос. С. 97.
10 Мишин А.И. Путешествие в “Калевалу”. Петрозаводск, 1984. С. 8.
11 Мартынов А.Я. О некоторых проблемах… С. 273-275.
12 Карельские эпические песни. С.50.
13 В “Калевале” упоминается и другой подземный мир, резко отличный от Маны. Это владения Калмы — божества смерти, живущего под землей:
Под землей тебе найдется
Место славное у Калмы:
Там сильнейшие в покое,
Там могучие в дремоте (руна 33:259-263).
Спуститься в обитель Калмы означало спуститься “вниз, в распухший дерн могильный и в ископанную землю” (руна 17:381-382). Попасть к ней можно через ворота: “Я пойду к воротам Калмы” (руна 35:364), которыми, скорее всего, служила вырытая могила:
Коль скончался, так скончался;
Дома там найдется мерин,
Чтоб свезти его в могилу,
Опустить в жилище Калмы (руна 36:171-174, 187-188,199-203).
Могила определяется и как “лоно Калмы” (руна 36:228), “жилище людей умерших” (руна 17:378). Кладбище называлось “поляной Калмы”.
Сообщение о другом подземном мире, где над погребенными под дернами в могилах властвует Калма, находится в противоречии со сведениями о царстве мертвых Маны-Туонелы. Очевидно, Калма имеет отношение к более позднему пласту мифологии, когда в хозяйстве северян появилась лошадь и совершались захоронения в могилах — трупоположения.
В описываемую эпоху явно господствовал иной обряд — трупосожжение. Вяйнямёйнен на вопрос, почему он явился в царство смерти, “не похищенный болезнью, не убитый грозной смертью и ничем не умерщвленный”, попытался солгать:
Сам огонь меня доставил,
С ним я в Маналу спустился (руна 16:178-179,227-228).
14 Младшая Эдда. Л., 1970. С. 15, 49, 50. 15Там же. С. 15. 16Там же. С. 24.
17 Старшая Эдда. М., 1975. С. 187.
18 Младшая Эдда. С. 31.
Добавить комментарий